http://www.forbes.ru/mneniya-column/tse ... i-o-gulage Статья о книге литературоведа и историка Александра Эткинда «Кривое горе: память о непогребенных», выпущенной издательством «Новое Литературное Обозрение». Надо прочитать (это я для себя заметку делаю).
Цитата:
Тест на внимательность: что изображено на купюре в 500 рублей? Правильно, Соловецкий монастырь, но что у него на крыше? Если банкнота была выпущена до 2011 года, то вместо куполов башни собора будут увенчаны деревянными пирамидами. Это значит, что на купюре изображен не монастырь, а СЛОН, Соловецкий Лагерь особого назначения, первообраз и прародитель системы ГУЛАГа
Однако. Гм, я не прошла тест: в упор не помню, что там на купюре.
Цитата:
Почему Германия смогла осознать катастрофу нацизма и провести трудную работу по очищению, а Россия сегодня дальше от осмысления сталинизма, чем когда-либо? Эткинд называет несколько причин. Во-первых, это множественность геноцидов и демоцидов, которые составляли сталинизм: от коллективизации и голодомора на Украине до депортаций народов, от Большого террора 1937-1938 годов до антисемитской «борьбы с космополитами» в последний год жизни Сталина – советский террор бил по самым разным этническим, профессиональным и территориальным группам. Во-вторых, это абсурдная самоубийственность репрессий, обращенность террора внутрь страны – и его полная бессмысленность, иррациональность: исследования показывают, что террор был экономически неэффективен (производительность труда в лагерях была вдвое ниже, чем на воле) и разрушителен для государства и национальной безопасности: войну удалось выиграть невероятным напряжением сил вопреки террору, а не благодаря ему.
И отсюда еще одно чувство, затрудняющее работу памяти: недоверие к тому, что такое могло происходить «на самом деле».
Историк холокоста Сол Фридлендер писал, что глубокое недоверие – отказ от веры в реальность происходящего – было обычным ответом на нацистский террор; и точно так же жертвы и свидетели ГУЛАГа, а тем более наши современники отказываются верить в реальность сталинского террора в силу его полной абсурдности и невообразимости. «Человеческий мозг не в силах вообразить тех преступлений, которые совершались», — говорил об этом Варлам Шаламов.
Цитата:
Люди заговаривают собственный страх, унижения, потери и лакуны в памяти меланхолическим переживанием «утраченной Империи», вытесняют память о репрессиях иллюзией геополитического величия.
В этом смысле путинский режим с его небывалой народной поддержкой является последствием непроработанного горя.
В заключение Эткинд цитирует Фрейда, писавшего после Первой мировой о том, что если страдание не вспоминается, то оно повторится. «Если не оплакать мертвых, они, как привидения, будут страшить живых. Если не признать утрату, она угрожает вернуться в странных формах; это особенное сочетание старого и странного есть жуткое».